Почему физическое и моральное состояние полицейского Харанеко оценивается в десятки раз дороже, чем жизнь тех, кто погиб в терактах?
Родственники погибших при теракте в Волгограде 21 октября 2013 года получили в качестве компенсации от государства по одному миллиону рублей. Родственники погибших 29 декабря на вокзале в Волгограде получили по одному миллиону рублей. Родственники погибших в троллейбусе 30 декабря в Волгограде получили по два миллиона рублей (за счет страховой компании по закону об обязательном страховании гражданской ответственности перевозчика). Пострадавшие, во всех случаях, получили еще меньше.
Потерпевший инспектор полиции Евгений Харанеко получил от семьи Фероянов в качестве оплаты лечения и компенсации морального вреда тридцать миллионов рублей.
Лечение и восстановление Харанеко вряд ли стоили дороже миллиона рублей. Сюда же можно добавить возможные в будущем гипотетические дополнительные лечебные и восстановительные процедуры в лучших клиниках Израиля с проживанием в отеле на Мертвом море всей семьи инспектора. В общем, по самым нескромным подсчетам, миллиона два, не больше.
Компенсацию морального вреда, опять-таки по самым нескромным подсчетам, можно оценить еще в миллион рублей. Существует судебная практика по компенсации морального вреда, а также практика компенсации родственникам погибших и пострадавших в терактах.
В общем, как ни крути, Харанеко должен был получить от семьи Фероянов не более трех миллионов рублей, и этого уже было бы вполне достаточно для примирения сторон. Получается, что, как минимум, двадцать семь миллионов рублей выплачены Евгению Харанеко непонятно за что.
Если рассматривать ситуацию с точки зрения Уголовного кодекса, то налицо неправомерная передача денег за некие услуги или действие (бездействие) в пользу подсудимого. Это либо взятка, либо подкуп свидетеля.
В принципе, за это можно арестовать немедленно обоих: и Телмана Ферояна, и Евгения Харанеко (последнему можно назначить домашний арест по причине состояния здоровья). Разумеется, на практике такой сценарий невозможен, тем более что это явно избыточная сумма, которая не имеет рационального объяснения.
Однако же за что-то семья Фероянов заплатила двадцать семь миллионов рублей? По всему получается, что ни за что.
Возможно, чувство страха Ферояна-старшего потерять в Иванове возможность ведения бизнеса и быть выдавленным из местного бомонда, вынудили его совершать нерациональные поступки.
Возможно, искреннее раскаяние Ферояна-младшего и чувство ответственности Ферояна-старшего за сына и его поступок вынудили их многократно переплатить.
Так или иначе, но в обоих случаях семья Фероянов не знала, сколько будет достаточно. В результате, столь большая сумма вызвала, скорее, обратную реакцию у ивановской общественности.
Именно необходимостью брать в расчет общественное мнение следует объяснять чрезмерные для одного Харанеко тридцать миллионов рублей. Это была плата не инспектору, хотя деньги получил именно он — это была компенсация морального вреда всем ивановцам.
Также это и добровольное наказание, которое семья Фероянов коллективно наложила сама на себя. В истории ивановского правосудия мы вряд ли найдем пример, когда бы наказание в виде штрафа было бы реально выплачено осужденным за совершенное преступление хоть в сколь-нибудь сопоставимом ферояновскому размере.
Только все вышеперечисленное не дает ощущения торжества закона и справедливости, скорее, наоборот. Возможно, потому что слишком много извинений и уж как-то чрезмерно суетились адвокаты. Все-таки ты либо извиняешься, либо с уликами и доказательствами борешься.
При этом абсолютно непонятно, как дело вообще добралось до суда. Оно должно было быть прекращено еще на стадии предварительного следствия «в связи с примирением с потерпевшим».
Под действие нормы УК о прекращении уголовного дела в связи с примирением попадают обе статьи обвинения Мамо Ферояну: «Причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности» (ст. 118, ч. 1) и «Применение насилия в отношении представителя власти» (ст. 318, ч. 1). По крайней мере, такова формальная трактовка УК, и это могло произойти.
Очень похоже на некие договоренности с семьей Фероянов: очевидно, что обвиняемый будет оправдан, но дабы не провоцировать возбужденную общественность, дело все-таки передали в суд, хотя могли и не передавать. А перед нами все это время разыгрывался спектакль.