Почему все-таки был отправлен в отставку с поста ивановского губернатора Павел Коньков.
Воскресенский в заголовке это не вполне Станислав Воскресенский – врио губернатора Ивановской области. Точнее, не только он, скорее, собирательный образ, шаблон взаимоотношений Кремля и большей части региональных элит.
Варяг в региональной власти, как правило, воспринимается в качестве вынужденной меры Москвы в ответ на неспособность местных элит к слаженной, эффективной и консолидированной работе на благо малой родины и отечества в целом. То есть были бы вы не такие варвары, мы вам губернатора не присылали, но вы же сами не можете.
И местные проглатывают эту пилюлю, вполне искренне соглашаясь с такими доводами. Но это только часть правды (а это правда, не будь правдой – был бы конфликт региона с центром, но его нет). Главное в этой раскладке для Кремля – полный контроль над ситуацией в регионе. Не над губернатором, а над ситуацией.
Понятие контроля многослойно и широко. Невозможно просто сказать: есть контроль или нет контроля. Вся политическая жизнь регионов сосредоточена не на местах, а в страшнейшей по концентрации власти структуре под названием Администрация Президента (АП). Это парадигма современной политической структуры России. А во многом и хозяйственной.
Контроль Кремля над регионами заключается не в отслеживании соблюдения законов местными элитами, а в полном подчинении. При такой системе, кстати говоря, закон это уже и не догма.
Бывший ивановский губернатор Павел Коньков был абсолютно лоялен и подконтролен. Идеальный исполнитель чужой воли. Наш Герасим на все согласен. Надо было для выполнения формальных бюджетных параметров финансово придушить сферу образования – он сделал. Надо было кому-то закупать компьютерные томографы и прочее высокотехнологичное оборудование для ивановских больниц по двойным ценам через подставные фирмы, занимающиеся наймом уборщиц – пожалуйста. Надо реализовать аферу с системой ТКО – нет вопросов. Да еще и с неподдельным исполнительским восторгом.
Но при этом Коньков сам потерял или не вполне обрел контроль над ситуацией в губернии. Через него Кремль терял управление и понимание происходящего. Кланы пытались реализовать себя в местной политике самостоятельно, зачастую без оглядки на кого бы то ни было.
В нормальной, естественной общественно-политической системе так и должно быть. Различные группы пытаются реализовать свои интересы публично, становясь легальными, публичными игроками. Однако мы живем в другой системе, где нет публичной конкуренции, соответственно, группы превращаются в кланы, которые необходимо жестко контролировать.
Коньков не смог проводить данную политику Кремля. Большую свинью, надо сказать, ему подложили и правоохранительные органы. Причем, чем меньше Коньков мог соответствовать требованиям Кремля, тем большую активность проявляли силовики.
Для них Коньков – это региональная номенклатура, то есть их сфера интересов. А, например, Мень или сейчас Воскресенский, которые формально на той же должности, что и Коньков – это номенклатура президента. Поэтому больше никто с обысками просто так в правительство Ивановской области не зайдет.
Еще один губернаторский срок Конькова – и здесь расцвели бы махровые, системные оппозиционеры. Те, которые как бы в партии власти и сторонники вертикали, но которые реально конкурировали бы друг с другом или, что еще хуже, со всеми подряд.
Ну, вот Кремль и задушил всю эту вольницу на корню. И больших претензий к Конькову явно нет.
Конечно, наивно было бы полагать, что при Конькове в Ивановской области возникла бы демократическая республика или в терминах федеральной власти – хаос. Однако замена Конькова на Воскресенского в наших неочевидных условиях указывает на системное противоречие между стремлением Кремля к тотальному контролю и естественной, веками и странами проверенной эффективностью политической конкуренции и самостоятельности кланов, аристократий, партий, групп, трестов, кластеров, корпораций и прочих кружков по интересам.
А ведь в Ивановской области даже в наших искусственно искаженных условиях объективные социальные, общественные законы проявили себя. На ранней стадии губернаторства Конькова все было отчасти даже мило и свежо. А в последние месяцы хотелось чернильницу запустить в голубой экран при появлении там лица губернатора.
Но это же абсолютно нормально. Ведь Коньков реально отбыл в должности губернатора четыре года. Мы стали забывать, но ведь это стандартный, опять-таки, временем и миром установленный правильный электоральный цикл. К его окончанию любой политик вызывает у народа, как минимум, утомление. (Про Путина не надо – это другая история, связанная с фатальным стремлением российского народа обрести себе кумира)
Спустя четыре года избранный деятель должен через конкурентную выборную кампанию либо кардинально освежить свой образ и команду, дабы не вызывать ненависти у народа, либо уступить место другому политическому деятелю. Если бы эта единственно правильная схема работала, то мы бы и сами Конькова спокойно пережили. Впрочем, есть сомнение, что он в таком случае вообще когда-нибудь стал губернатором.
Мы бы так не переживали по его поводу и поводу лиц в областном руководстве, которые вызывают тоску и зубную боль. Поскольку знали бы, что пейзаж быстро сменится.
А вот нам, дикарям прислали вообще не пойми кого. Кто такой этот Воскресенский? Какое он право имеет что-то говорить и чем-то управлять здесь?
Вопросы риторические, конечно, на среднесрочную или даже долгосрочную перспективу. Владимир Путин будет править страной, как минимум, 24 года. Позавидуют многие диктаторы африканских племен. А что делать? Ведь больше некому. Нет же никого. Только Путин и коллективный Воскресенский, которому не стыдно.