Череда восстаний в некоторых исламских странах против своих многолетних правителей, безусловно, свидетельство неких системных изменений в регионе Северной Африки и Ближнего Востока.
Многие аналитики говорят о том, что происходит что-то типа роста самосознания, отказа от несвободы, прорыв в будущее и т.п. Возможно, они правы, но мне представляется, что все как раз наоборот. Это окончательная точка в несбывшейся мечте, неосуществленном проекте, после чего уже нет никакого «завтра».
Теория пассионарности Льва Гумилева у специалистов всегда вызывала отторжение своей незавершенностью и не совсем научностью. С одной стороны, очень удобно оперировать некой пассионарностью, которая объясняет внезапные приливы активности целых народов. Пошли гунны воевать другие народы – пассионарность. Возвысилось вчерашнее захолустное государство или даже племя до могучей империи – пассионарность. С другой стороны – никто не знает и не понимает, что это такое и почему.
Гумилев объяснял различия в скорости развития разных народов тем, что у некоторых из них на определенном этапе появлялась некая энергия, причины и сущность которой неизвестны. И ввел для этой непознанной силы понятие «пассионарность». Понятие пока еще никем не объясненное, поэтому и ненаучное.
Говоря языком Гумилева, последние тридцать-сорок лет мы наблюдали всплеск пассионарности исламских народов. Они выплеснулись за традиционные ареалы проживания, они оказывали (и продолжают оказывать) сильное давление на соседей и весь мир, из них, в основном, рекрутируются международные террористы; проникая в чужие страны, они не ассимилируются, а несут с собой все свои традиции и уклад жизни в неизменном виде.
При более низком уровне развития цивилизации, эти пассионарии 20 века уже завоевали бы мир. Но скачкообразное развитие науки и технологий, произошедшее в последние триста лет уравняли возможности пассионарных и непассионарных народов в борьбе за место под солнцем, как это сделал мистер Кольт для «ботаников» и уличных громил.
Однако же нельзя оперировать ненаучным понятием, как бы хорошо оно все ни объясняло. Что такое пассионарность на самом деле и то, что это вполне объяснимое явление показал Самюэль Хантингтон в своем хите 1990-х, книге «Столкновение цивилизаций», хотя, гумилевский термин он не использует.
«Приступы» сверхактивности народов объясняются демографическими причинами. Дело не в простом росте населения, а в значительном увеличении процентного соотношения числа молодежи и остальных возрастных групп. Во-первых, молодые люди гиперактивны на фоне более взрослых, и после определенного количественного роста начинаются качественные изменения в поведении всего общества. Во-вторых, молодым нужно поле деятельности: работа, учеба и т.д. Если наблюдается демографический взрыв, то им места не остается вовсе.
Таким образом, демографический рост и увеличение доли молодого населения приводят к взрыву пассионарности народов.
Хантингтон приводит следующие данные. К концу 1970 годов одновременно в США, Европе (включая Россию) и странах Ислама примерно в одно и то же время был достигнут пик числа молодых людей в возрасте от 15 до 24 лет по отношению ко всему населению. В Европе процент был самый низкий – 16. В США и России – чуть выше 18. Самый высокий в исламском мире – чуть за 20.
После этого, везде, за исключением мусульманских стран началось резкое снижение. На графике это выглядит просто как крутой спуск. Достигнутое же пиковое значение в странах Ислама оставалось неизменным на протяжении 30 лет. Сейчас там демографический взрыв закончен и также начинается спад. По прогнозам, к 2025 году он закончится окончательно, также снизится и иммиграция в европейские страны.
За период пассионарного взрыва исламский мир не сумел ничего добиться. Кроме признания европейцами провала мультикультурализма. Роль и значение региона в мире не выросло. Сила, мощь, развитие государств остались прежними, если не снизились, качество жизни народов близко к нищенскому. Как минимум два поколения молодежи испытали чудовищное разочарование, познав на себе результаты деятельности своих лидеров, которым безоговорочно доверяли и которые были в их глазах чуть не святыми в борьбе с «загнивающим Западом», который должен был, как минимум поделиться с ними своим благополучием. Эту мысль из них, конечно, еще не скоро вышибет, но бесперспективность нынешнего пути им уже очевидна.
Сегодня мы являемся свидетелями окончания пассионарного взрыва в исламском мире. Идеи уже не зажигают, в идеалы никто не верит, начинается распад. Противостояние Ислама и западного, безбожного мира, было частью мифологии похода на Запад. Теперь начнутся будни без всяческих иллюзий. Россия проходила это в начале 1990-х. В странах Ислама это может происходить по более жесткому сценарию. Для них после краха деспотических режимов все самое плохое еще только впереди.