Отмена крепостного права в системе жилищно-коммунального хозяйства привела к результатам прямо противоположным тем, что декларировались.
Первый массовый голод в русской деревне произошел не при большевиках, а спустя 30 лет после отмены крепостного права, когда рыночные отношения привели к качественным изменениям в укладе жизни и перераспределению лучших земель в пользу лучших хозяев – так называемых «кулаков».
Непосредственной причиной послужил неурожай 1891 года, но до этого таких масштабных драматических и даже трагических последствий неурожаи в России не имели.
При общинной собственности на землю перераспределение внутри общины позволяло даже при самых неблагоприятных погодных условиях накормить всех. Через 30 лет после отмены крепостного права и начала выхода крестьян из общин и выкупа земельных наделов лучшие земли оказались в собственности зажиточных крестьян (которые стали таковыми благодаря собственному труду), а худшие – у всех остальных. Поэтому, как только случился первый серьезный неурожай, начался голод.
Но это еще полбеды. С новой формой хозяйствования огромное количество хозяйств получили возможность экспорта зерна. Понимая, что государство в ответ на голод начнет покупать зерно на рынке по любым ценам, а импортное еще дороже, хозяйства начали увеличивать экспорт зерна за границу. При этом российское правительство очевидно поздно начало закупать зерно для осуществления прямой и косвенной поддержки сельских общин.
Есть два прямо противоположных взгляда на причины кризиса 1891–92 годов. Первый заключается в недостатке рыночных механизмов, второй – в их избыточности. Наверное, все-таки первый правильный, тем более что выводы из произошедшего были сделаны, и до прихода к власти большевиков голода в России даже при серьезных неурожаях уже не было.
Так при чем здесь современное ЖКХ? Аналогия прямая. Несколько лет назад в системе управления жилищно-коммунальным хозяйством произошла отмена крепостного права.
Вместо единой муниципальной (читай, государственной) компании, обслуживавшей все дома в городе, появилось множество частных. Как бы рыночные отношения, как бы конкуренция, что в итоге должно было привести к повышению качества и привлечению дополнительных средств в сферу ЖКХ.
Когда был ЖКХ-помещик и дома-крепостные, то перераспределение внутри системы позволяло финансировать любые виды работ по мере необходимости. То есть старый дом латали постоянно, а остальные редко. При этом сумма платежей от новых домов могла не только быть такой же, но и значительно превышать платежи развалюх.
Сразу после отмены крепостного права в ЖКХ все МКД (многоквартирные дома) были довольно справедливо поделены между новыми управляющими компаниями. Потому что создавались они на самом деле не с нуля, а на базе структур единой государственной конторы по территориальному признаку. И всем участникам рынка примерно в равной доле достались и хорошие, и плохие МКД.
Также как и в случае отмены того крепостного права (только быстрее, поскольку масштабы меньше), в течение нескольких лет исподволь, под влиянием рыночных отношений происходило перераспределение «земель», то есть урожайных и неурожайных домов между новыми хозяевами.
Власть эти процессы с точки зрения социально-экономических последствий не отслеживала, поскольку сама была и остается фактическим участником рыночных отношений. Практически все бенефициары реформы ЖКХ тесно связаны с чиновниками и, как правило, сами выходцы из системы муниципального и государственного управления.
Катализатором кризиса (как неурожай 1891 года) после того, как новая система созрела, стало введение лицензирования управляющих компаний. Само по себе оно не является абсолютно негативным фактором, но оно ускорило процесс вывода плохих активов из управления.
Если попытаться обрисовать всю ситуацию с управлением жилищным фондом несколькими словами, то звучит это так. Никто и ничто не может сегодня заставить управляющую компанию обслуживать старые дома в плохом состоянии – это противоречит основополагающим законам рынка и правовым нормам, которые обязывают любой хозяйствующий субъект получать прибыль и платить зарплаты и налоги.
В течение нескольких лет после отмены крепостного права в ЖКХ (или в ходе реформы ЖКХ), участники рынка вывели плохие активы-дома в отдельные юридические лица, отделив тем самым то, что приносит прибыль от того, что приносит убытки.
В отсутствие лицензирования управляющих компаний процесс отказа от плохих домов был бы растянут по времени и возможно не так заметен и возможно по ходу государство что-нибудь бы подправило. Но владельцы управляющих компаний воспользовались лицензированием, как отличной возможностью на законных основаниях и без всяких обвинений в свой адрес отказаться от плохих домов не постепенно, а в одночасье.
Участники рынка просто не стали получать лицензии на те управляющие компании, в которые ранее они выделили плохие дома-активы.
И поэтому сейчас мы имеем реальный кризис, который возник как бы сразу и на ровном месте, а на самом деле к этому все и шло. Плохие дома остались без обслуживания, никто ими заниматься не будет, и никого власти не заставят это делать. Получается новая разновидность крепостного права, так как жители не смогут выбрать себе никакой управляющей компании. А плохие дома без хоть какого-то обслуживания начнут ветшать в ускоренном темпе.