По Чехову, если в первом акте на стене висит ружье, то в третьем оно обязательно выстрелит. Так и с аудиозаписями: если они сделаны, то будут опубликованы обязательно, а не нравится – не делай.
Чувствующий себя журналистом Алексей Машкевич всегда был натурой несколько эмоциональной. Но тут вдруг сам стал вроде бы под дурачка работать. Хотя, конечно, его в деле бывшего первого вице-премьера областного правительства Дмитрия Куликова понять можно – именно Машкевич оказался крайним.
Куликов свою судьбу понял давно. И если приговор ему будет оправдательным, то не стараниями адвокатов и Машкевича, а просто чудом. Адвокаты так просто нарадоваться такому делу и такому клиенту не могут. Похоже, они бы еще слегка подзатянули, чтобы гонорары не оскудели.
Один только Машкевич в явном проигрыше. Вот и анализирует. Я ему факты, а он в ответ комментарии. Правда, перегнул тут немного, то есть не в ту сторону вывернул.
Пишет Машкевич: «Я когда-то поговорил с подозреваемым, тот разговор Сверчков записал, передал правоохранителям (или кто там у него сейчас пиаром занимается?), те принудили Мокрецова опубликовать беседу, а прокурор, приняв пас коллег, пробила мяч в мои ворота».
Не знаю, записывал ли Сверчков тот, все ставящий на свои места разговор, но запись, опубликованную на «ютьюбе» и vek.news, делал сам Машкевич. Как он потерял аудиофайл – отдельная тема, совсем уж параллельная текущим событиям, но это не анекдот, хотя и выглядит как анекдот.
Кстати, персонажам, которые ведут дела с Машкевичем, следует понимать, что все их переговоры записываются, и как и когда они всплывут в эфире, похоже, не знает даже сам Машкевич.
Беседу со Сверчковым Машкевич записывал по заданию своего «друга» Куликова и его адвокатов. Им же запись и отправил. Ну, а что знают двое – знают все.
Машкевич так переживает из-за этой аудиозаписи по той простой причине, что очевидно хотел сам ее опубликовать – тогда же, полтора года назад. Но разговор не докрутил.
Смысл той встречи был не в том, чтобы заключить некую сделку по Сверчкову – она была невозможна. Нужно было посулами или оскорблениями (Машкевич использовал оба приема) вывести Сверчкова хотя бы на возможность обсуждения темы оговора Куликова. Чтобы Сверчков хотя бы намекнул, что мог бы отозвать заявление на Куликова.
Тогда дело было бы сделано. Машкевич опубликовал бы аудиозапись, а Куликов и его адвокаты вполне резонно поставили бы под сомнение показания Сверчкова. Но не выгорело. Теперь бумеранг вернулся обратно.
Машкевич утверждает, что ему за ту встречу нисколько не стыдно. А его никто и не стыдит. Некоторые, наверное, даже завидуют. Например, выдающимся проституткам за свою работу тоже не стыдно. Более того, кое-кто вообще хочет проституцию легализовать.
В ивановской журналистике благодаря Машкевичу и его духовному брату Кустову тоже кое-что легализовано и наряжено кружевами благопристойности или, как минимум, «все так делают». Просто нужно знать, что, если вы обратились к Машкевичу, то вы зашли в квартал красных фонарей. Ну и что с того? Люди взрослые.